Мой новый год. Гореть и догорать — эссе о том, куда мы идём
27 декабря 2025
Помнится мне, что год назад, подводя итоги уходящего года, мной был написан примечательный текст, в котором утверждается, что мир вокруг становится все более страшным местом, что для радости нужен повод, а такового у меня для читателей нет. Коль уж мы делаем журнал о великом и прекрасном, ответственно заявляю: моя оптика изменилась.
Мой новый год - тридцать девятый, мой новый год - «Чук и Гек», впервые в нем опубликованный.
Мой новый год - красная-красная Москва и яркие-яркие огни догорающих судеб-звездочек перед началом новой эпохи. Мой новый год - неуклюжий, неловко заходящий в постороннее купе маленький мальчик и одновременно - суровый сторож, которого тоже хочется понять, простить и положить руку на твердое, но понимающее плечо.
Мой новый год - огни из окон безнадежно устаревших советских общежитий, собирающихся в свой последний путь с точно намеченным сроком запланированного исчезновения. В них все еще живут, пишут свои судьбы, решают задачки, знакомятся и встречаются люди призрачно проблескивающего намеком, шуткой, взглядом, бликом, отражением где-то за поворотом завтра.
Мой новый год - фары ядерного вчера, преломляющиеся в стеклянных кирпичах из моих немногочисленных воспоминаний о детских лагерях. Видеть свет в конце туннеля, который, разумеется, когда-нибудь окажется фарами автомобиля, но пока же это свет, так не все ли равно?
Держаться за руки, будто в «Мы живые», напевая гимн непобежденной жизни, при этом отдавая себе отчет в том, что она, конечно, все равно рассыпется об асфальт, как любая жизнь проигрывает суровому и безжизненному, но эффективному молотку. Ну и пусть.
Яркий-яркий закат. Будто танцы на костре. Ощущение неминуемо, будто в замедленной съемке, приближающегося артиллерийского снаряда. И танцы, танцы на углях в оглушительной тишине завтрашнего дня.
А жизнь кипит. Вокруг влюбляются и разлучаются, будто бы навсегда; ищут себя и не находят себе места; забывают старое, а потом мучительно вспоминают; развозят заказы, готовят напитки, съезжают от родителей и пьют на крышах кем-то по нашу душу построенных новостроек.
А потом вдруг через 20 лет встретимся, оглянемся назад и поймем, что ничего не изменилось. За деревянным столом или в квартире в нашем аналоге стиля хай-тек и с полной морозилкой икеевских шведских фрикаделек. Будем смотреть на фотографии наших детей, играть в настольные игры и понимать, что жизнь только начинается.
А сейчас они пишут стихи и сохраняют картинки в Pinterest, снимают тиктоки, пишут код, и хором поют странные нежные песни группы «Дайте танк(!)».
Мы коллективные «Ирония судьбы» и «Один дома». Мы стихи про любовь и необъяснимую судьбу в страшном и обреченном СССР. И мы будто Pizza Hut, будто Горбачев, будто Макдональдс после голодомора.
И, может, все идет не так. Может, мы вообще никому не нужны. Может, мы - одни такие во вселенной. Но мы-то есть. И общаться будем с такими же, как мы. И все когда-нибудь и у нас будет хорошо.
И мы будем танцевать.
Яркий-яркий закат. Мой новый год.
На Тихорецкую состав отправится.
Вагончик тронется — перрон останется.
Стена кирпичная, часы вокзальные,
Платочки белые, платочки белые,
Платочки белые — глаза печальные.
(Михаил Львовский)